Интервью с участниками ХIII Международной драматургической лаборатории: Константин Стешик, Александр Бородко

Завершаем знакомство с участниками XIII Международной драматургической лаборатории.

Константин Стешик – Александр Бородко

Про пьесу

Кодовое название – «Пра той свет казка».

Семья:пожилые родители, трое взрослых детей и внук. Средний сын теряет работу, младшая дочь уезжает. На почве квартирного вопроса образуется конфликт, во время которого пожилой матери становится плохо. Она умирает. Призрак женщины приходит к маленькому внуку, а затем и к своему мужу. После этой встречи мужчина начинает активно участвовать в воспитании внука, петь народные песни, рассказывать легенды, сказки. Дедушка надеется, что таким способом сможет помочь мальчику обрести себя, стержень…воспитать такую личность, которую не смог воспитать в собственных детях. В финале мужчина умирает, но оставляет свой след во внуке, который помогает оставшимся на земле родственникам осознать ценность своих корней.

Мини-интервью с авторами

Общаясь с другими участниками, понимаешь, что у всех очень разные по содержанию истории поиска своего напарника. Но в то же время – похожие в своей невероятности. А как нашлись вы?

Константин. Честно говоря, я не думал о том, по каким критериям буду кого-то выбирать. Можно сказать, был готов ко всему. Просто решил для себя, что хочу присмотреться к людям, а там уже пойму, кто мне интересен в качестве соавтора. Всё получилось спонтанно, и я рад этому. Очень задели рассказы Саши про фольклор, как он пел с бабушками… Я понял, что с этим человеком мы сможем сделать интересную историю. Еще в дело вступила фактура человека, его содержание.

Александр. Похожая ситуация. Я не строил никаких иллюзий, планов. Единственное, хотел посмотреть на работу драматурга. Это же так интересно. Как говорится, для режиссёра лучший драматург – мёртвый драматург (смеётся). Это дает творческую свободу, ведь ты можешь интерпретировать пьесу как хочешь, не думая о реакции автора. Он точно не узнает. А тут живые драматурги, даже состоявшиеся. Очень интересно понаблюдать за ними и процессом создания истории.

И какие впечатления от наблюдений остались?

Александр. Прекрасные. Мне очень понравилось. Я почерпнул для себя многие вещи, ведь я тоже пишу. Но пока я пишу «для дома», никуда не выношу свои тексты.

Костя, в первые дни лаборатории ты говорил, что предпочитаешь писать в одиночестве. Поэтому не до конца представляешь, как будет выглядеть твоя работа с кем-то   в паре. Как все оказалось в итоге?

Константин. Да, я на самом деле не люблю работать коллективно. Хотя это интересный эксперимент. Тебя ставят в условия, когда нужно посмотреть на творческий процесс под другим углом. Но в целом, я привык и люблю создавать что-то   в одиночку. Выдавать какой-то уже готовый продукт, с которым люди делают, что хотят. Писать что-то   на заказ тоже не особо люблю: всегда мучаюсь с такой работой. Она лишает свободы. Нет пространства, в котором можно не просто трудиться, а заниматься творчеством, если говорить пафосно. А лаборатория… Это было очень духоподъёмно, что ли. В обычной жизни мне такого не хватает, потому что я редко пересекаюсь с людьми и ещё реже бываю в каких-то компаниях. Так что было хорошо. Эти пять дней оказались для меня своего рода…целительной практикой: не зажимаюсь, а просто плыву по течению. Не воспринимая остро все, что с нами происходит. Происходит – и происходит. Не надо загружать себя мыслями о каком-то там результате.

Александр. Мне кажется, тут важно не давить. Не переходить черту личного пространства. Нужно постоянно искать точки соприкосновения, обсуждать, предлагать и при этом не ожидать, что твое предложение обязательно примут. Это же эксперимент. А результат…он все равно будет, неважно, положительный или отрицательный. Важно, что вы ушли в исследование.

Наверное, в этом и заключается сила лаборатории…

Константин. Сила, как говорится, в правде. На самом деле, тебе предоставляют возможность отдохнуть от своих привычных задач, переключиться. Это даёт прилив творческой энергии. Особенно, если не напрягаешься. Когда напрягаешься, то, конечно, тяжело. Я считаю, что в данном случае нужно разрешить себе пребывать в состоянии, в котором пребывается прямо сейчас. Слушать самого себя и других, ловить какое-то общее настроение. Отдыхать и одновременно работать…творчески трудиться.

Александр. На лаборатории идёт процесс сотворчества. Нет жестких рамок. И это расковывает… Важно, что я встретил с людей, у которых театр вызывает неподдельный интерес. Есть такое слово – «апантаныя». Вот именно такие люди собрались на лаборатории. В подобной атмосфере свободного творчества могут родиться интересные, необычные результаты.

Герои вашей истории обращаются к белорусскому фольклору. Как вы пришли к этой теме?

Константин. Мне кажется, что без Саши и лаборатории ничего бы не случилось. Потому что я никогда в жизни не работал с фольклором, не сталкивался с людьми, которые работали с фольклором. У меня была идея попробовать написать что-то   на историческую тематику, но это немного другое.

Александр. Да-да, все родилось в процессе. Я знаю белорусские фольклорные песни, Косте оказалась интересна эта тема. Вот так вот все и совпало.

Константин. Вообще, я отдался течению, поэтому…получилось, что получилось. И я рад этому. Но не было бы лаборатории, получилось бы что-то   другое. Или не получилось. Всё есть так, как есть, и меня это устраивает.

А если говорить о роли фольклора в вашей пьесе, он – средство размышления об отношениях между людьми разных поколений, одиночестве? Или народная традиционная культура – это основополагающий элемент всей истории?

Константин. В каком-то смысле фольклор является своего рода почвой, базирующей составляющей. Это не просто приправа к общему блюду. Это то, ради чего всё затевалось. Мы нашли правильную форму, способ обращения к народному наследию. Для нас национальная культура – это не колорит, а основа. Начало и самой истории, и всех нас.

Александр. Конечно, основа нашего воспитания, восприятия, ментальности, в конце концов. Фольклор – это то, что делает нас похожими на нас. И важно обратиться к такой теме именно сейчас, потому что угроза исчезновения устной народной культуры действительно есть: ее носители невечные. Если фольклор уйдёт, замены ему не будет. Вот, например, исчезли народные песни, сказки, и что? Что будет эквивалентом? А ничего. Эквивалент найти невозможно. И наши дети даже не узнают, что и как было до нас. Поэтому важно фиксировать произведения народного творчества сейчас, чтобы было что передавать.

А если рассматривать фольклор, отношения разных поколений в совокупности, то о чём «Пра той свет казка» в первую очередь?

Александр. Тут уже драматург выстраивает композицию, ну а дальше – как пойдёт. Мы написали расширенный синопсис, поместили в историю размышления о белорусском национальном коде. Далее – работа драматурга, как он почувствует. А я уже как режиссёр смогу сам для себя определить, о чем эта работа.

Константин. Я предпочитаю не отвечать на такие вопросы до того, как написал текст. Ведь это ограничивает свободу передвижения во время работы над пьесой, закрепощает само пространство текста. Мне кажется, что произведение само скажет, о чем оно, когда будет закончено. Потому что на самом деле я пока сам не знаю, о чём эта история.

Но ведь уже можно сказать, что вы рассуждаете о поиске самоидентичности? По крайней мере, в ваших ответах эта тема уже прочитывается.

Константин. Можно сказать и так, да. Но опять же, я не считаю правильным отвечать на такие вопросы – о чём, про что и так далее. Ведь пьеса, как и любое творческое существо, живая. Она действует по собственному усмотрению и живёт так, как ей хочется. В принципе, диктовать какие-то вещи очень трудно. Ты можешь хотеть написать об одном, а в итоге получится о другом. И так происходит всегда.